Побег

     21 год своей жизни с рождения и до августа 1991 года Павел прошагал, подчиняясь неким законам инерции, провозглашенным обществом, которое его породило. Это был славный период, наполненный свежестью впечатлений, новизной, впитываемых знаний, удивлением и бесконечной сменой ярких и запоминающихся событий.     
А потом вдруг резко наступила осень и зима 1991 года, которые стали для Павла буфером, в котором уже не надо учится, но еще не обязательно работать. Родители предоставили сыну целый год безделья, для того чтобы он смог достойно проститься с "беззаботной юностью" и погрузится в рутину взрослой жизни, направляемый всё теми же законами социальной инерции.     
Конечно, родители проявили опрометчивый гуманизм, позволив сыну надолго выпасть из устоявшейся муравьиной жизни и системы ценностей окружающего мира. Неосознанно родители Павла предоставили своему отпрыску шанс на выбор, которого, по сути, и быть не должно, ибо выбор в обществе всегда заранее предопределен, а те, кто его спесиво чураются, становятся изгоями и исключены из списков счастливых людей. Отец и мать были слишком интеллигентны, чтобы не знать этого, но прожили через чур долгую жизнь, чтобы сохранить столь объективное понимание очевидных вещей. Где-то глубоко в душе у них давно обосновалось смутное и горькое сожаление, которое вымарывало целые десятилетия из их жизни, как бесцельно и бессмысленно потраченное время. Они уже и помышлять не смели о том, чтобы проснуться на пороге вечного сна, но в сыне своем подспудно хотели видеть иное развитие их судьбы, а потому с жестоким стариковским эгоизмом ждали от него чуда, преданно глядя на энергичного Павла выцветшими щенячьими глазами.     
И Павел действительно оправдал их невысказанные надежды. Весной 1991-го он перебрался сначала в Питер, потом - в Москву. Поменял много профессий, прошел через множество постелей. Иногда присылал родителям подарки и деньги. Однажды старики даже увидели сына по телевизору на канале МТV, что вызвало немалый переполох в их маленьком городке.     
Последний раз мы виделись с Павлом почти пять лет назад. Он был печальный и усталый, говорил мало и без энтузиазма, от восхищенного вечным праздником жизни юноши осталось совсем не так уж много. Сейчас Павлу 35 и мне о нем почти ничего не известно. Хочется верить, что он счастлив и устроен. Надеюсь, он вспоминает хоть иногда, тот далекий 1991 год, когда инерция предопределения вдруг ненадолго отпустила его, а теплый сказочный "Гибралтар" увлек в "экзотические страны", маршрутом провинциального изгоя, вечно ищущего со взором горящим...